Рецензии

"Немецкая сага. Любовь и смерть в ритме танго" в Центре им.Мейерхольда

Рецензия от Дарьи Петрягиной
Черный прямоугольник сцены. На нем – четыре стула: два черных, белый и красный. «Это что-то значит,» — доносятся из зала робкие предположения зрителей. На полотне сзади – чёрно-белое пространство с площадками и лестницами, ведущими в разные стороны. По бокам — одинаковые схематично нарисованные профили, к которым попеременно будут обращаться то Гитлер, то Рем, как к солдатам немецкой армии.
В зале гаснет свет, и на сцене появляются четверо действующих лиц. Трое из них одеты в совершенно одинаковую военную форму. Только один выделяется на их фоне своей ярко-красной рубашкой. В этом высоком и надменном юноше трудно сразу узнать будущего фюрера.
Красный цвет вообще является ключевым акцентом постановки. Это и уже упоминавшиеся красный стул с красной рубашкой, и красный веер, и красный свет, разливающийся по сцене в самые жестокие моменты. Что не удивительно: красный цвет - цвет крови.
В «Немецкой саге» не стремятся к зрительному сходству героев с их историческими прототипами. Роли в спектакле исполняют молодые люди - недавние выпускники театральных вузов. Так, Гитлер предстает длинноволосым юнцом, то и дело колеблющемся в решениях и ищущем совета; а на преклонный возраст генерала Круппа могут указать разве что его собственные слова о больных ногах и ушедшей молодости.
Подзаголовок спектакля – «Любовь и смерть в ритме танго» — не случаен. Музыкальные вставки, то и дело «прорезающие» действие, наверняка запомнятся не до конца сведущим в истории зрителям больше, нежели пространные разговоры Гитлера и его приспешников о будущем, как рейхсканцлера, так и Германии в целом.
Звучит музыка, и четверо героев танцуют на сцене в ритме танго. Они попеременно играют роли партнерш, кокетливо поворачивая голову и нежно обнимая партнера. В такие моменты закрадываются мысли о возможно нетрадиционной ориентации этих немецких генералов, подтверждающиеся в дальнейших сценах: вот Рем в порыве страсти обхватывает Гитлера и любовно гладит его по спине; вот Штрассер обвивает рукой рейхсканцлера, а тот лишь послушно повисает в объятиях своего советчика.
Музыкально обыгрывается и расстрел Штрассера и Рэма. В красных лучах софитов они танцуют перед Гитлером свой последний танец (под все тот же ритм танго), один за другим исчезая за кулисами.
«Любая власть, — говорит Гитлер, — это ткань, сквозь которую то и дело прорываются мерзкие черви измены.» Рейхсканцлер мечтает о власти, подобной белому плащу: без дыр и заплаток. Такой белый лакированный плащ, слепящий своей белизной, и одевают ему на плечи. Это ли та самая безоговорочная власть? Похоже, ответ можно найти только в дальнейшем ходе истории.

©Дарья Петрягина
Рецензия от Дины Поповой
На сцене центра им. Вс. Мейерхольда прошел спектакль по произведению Юкио Месимы "Мой друг Гитлер". Так же в канву произведения были вплетены другие рассказы писателя, которого еще называют Оскаром Уайльдом японского происхождения.
Режиссерский подход к решению постановки нисколько не противоречит статусу автора пьесы. Евгению Понасенкову удивительным образом удалось объединить "под одной крышей" любовь, эротику, политику и философию бытия. На фоне событий "ночи длинных ножей" и вполне жёсткой сюжетной линии перед нами предстает произведение, до краев наполненное условностями и метафорами. При всей своей конкретике, с одной стороны (исторические события и персонажи), все кажется таким отстраненным, с другой - не зря режиссер привлек к участию в спектакле недавних выпускников театральных вузов. Отдельное внимание стоит уделить музыке, присутствующей в постановке, - она занимает очень важное место и придает камерности всему спектаклю, создавая дополнительное символическое пространство и объединяя воедино все элементы постановки.
В итоге из этих элементов получается вполне гармоничная история - местами интимный подтекст никак не мешает восприятию политических страстей. В данном контексте такой исторический персонаж как Гитлер выступает в роли предлога к повествованию - на его примере всесторонне раскрыт образ человека, способного любить лишь только после уничтожения или уничижения объекта своей любви. Но, несмотря на некоторую жесткость, спектакль оперирует к самым светлым и тонким уголкам человеческой души и заставляет вспомнить тот самый "луч света в темном царстве".

©Дина Попова
Рецензия от Нины Спутницкой
В детстве я обожал читать сказки, но должен сказать, что принцессы мне в них никогда не нравились. Мне нравились только принцы. Особенно те, которые погибали или были обречены на злую судьбу. Я вообще любил читать про юношей, которых в сказке убивают. Меня постоянно преследовали видения, в которых присутствовали «трагически погибшие принцы. Объяснит ли мне кто-нибудь когда-нибудь, отчего образ юного принца в восхитительно облегающих лосинах, принца, обреченного на жестокую смерть, вызывал такой восторг в моей детской душе!?
Юкио Мисима «Исповедь маски»
«Немецкая сага» предлагает зрителю отследить психопатологическую суть фашизма, обыгрывая атрибутику, символы, музыку Третьего рейха, используя ломаную пластику, резкие линии, футурологические аллюзии. Постановка призвана в энергетическом контакте со зрителем обнажить известный гипнотизм тоталитарной власти, воссоздавая в экспрессионистской манере процесс перехода от революции к тоталитаризму, Е. Понасенков предлагает взглянуть на цепь определенных исторически значимых событий, на авторский мир классика японского литературы ХХ века, как на причудливо оформленную цепь событий воспаленного сознания.
Поставленный в эстетике минимализма, спектакль ставит в центр действа четырех мужчин, трёх военных (Рем, Штрассер, Круп) и художника (Гитлер), облачающегося по мере смены сценических-исторических событий в лаковый плащ и обыгрывающий неловко в своем сценическом-реальном бытии кроваво-красный трон.
В финале спектакля Гитлер от манерной куклы переходит к образу обиженного, испуганного существа. Однако, исповедальные интонации свойственны всем, кроме обладателя маски. Несмотря на обстоятельства – исторические ли, драматургические ли, его забавляют характерные для мифического сознания (и эстетики экспрессионизма) резкие контрасты: военный-художник; реальное-мифическое; жизнь-игра и т.п. Забава – в его микромире является онтологическим началом, эта забава страшна и неизбежна – это игра в погибающего принца. Потому для него исповедь - лишь интрига, игра, при которой необходимо остаться если не победителем, то героем.
Тела актеров в сценическом действе изломаны, как прямые линии в экспрессионистской живописи, тела оказываются главными выразителями субъективных переживаний героев. Телесный контакт между героями – неизбежен и пугающе абстрактен, танец – красив, необыкновенно выразителен, в нём вызов, и, вместо сжигающей страсти, некая предопределенность. Но еще более пугающими оказываются «случайные» монологи из пространства реального – звучащие за кадром сценического - четкого, но оригинально скроенного бытия. Закадровые монологи, записи немецкой звезды 40-х годов Зары Леандр, воспоминания о Хлебникове - вводят в пространство игры жизнь реальную, в зрительный зал трагедию не личностную, а мировую...
Как зловещая история о безумном политике, представленная через призму безумного же сознания, разыгранная на сцене, которую украшает задник из немецкого фильма 20-х гг. ХХ века, спектакль представляет интерес для достаточно широкой аудитории, интересующейся психосоматикой исторических событий, и, в особенности, для киногурманов.
©Нина Спутницкая

по пьесе «Мой друг Гитлер» и другим текстам Юкио Мисимы Премьера состоялась 23 ноября 2007 года Постановка, музыкальное оформление, сценография, хореография: Евгений Понасенков Роли исполняют: Стас Эрдлей (Адольф Гитлер), Роман Аксентий (Эрнст Рем), Павел Сердюк (Грегор Штрассер), Станислав Лиевский (Густав Крупп)

• http://www.vostokinform.ru/skena/teatrnews/nemsaga/
• http://www.afisha.ru/performance/75262/